«Хирург»
трейлер сериала
Илья, «Хирург» – триллер про незаконную трансплантацию органов. Сценарий написал Стас Иванов, снявший «ЮЗЗЗ». Как вам было существовать в сюжете человека, который сам прекрасный режиссер?
Ух ты, люблю этот сериал.
Да, Стас не один был. Хотя идея изначально принадлежит именно Стасу. История острая, нетривиальная, не видел такого у нас.
Как я вообще выбираю проект? Читаю – и понимаю, может ли это стать событием или нет. Если вижу хотя бы потенциал (никто же наперед не знает, как оно сложится), тогда беру. Если понимаю (а у меня есть своя интуиция, свое видение индустрии сегодняшнего дня, ее контекста), что проект не будет востребован, у него не будет зрительской любви, мне он неинтересен. История Стаса Иванова меня зацепила настолько, что я привел этот проект в онлайн-кинотеатр Иви, он был изначально написан для другой платформы.
А у вас контракт с Иви?
Да, у меня эксклюзивный контракт с Иви, и, собственно, в рамках этого контракта я в том числе нахожу истории, которые мне нравятся, и они становятся частью линейки собственного производства платформы.
Возвращаясь к истории «Хирурга», насколько она реальна? Я недавно прочитала новость о том, как выявили врача, который внедрял осколки боеприпасов в людей для того, чтобы они получали помощь от государства. А ваш сценарий базируется на чем-то достоверном?
Безусловно. Я не готов говорить о масштабах, но вы же наверняка читали о расследованиях, вскрывающих, как во время военных действий происходят всякие махинации с человеческими органами.
Эта история родилась у Стаса, по-моему, из рассказов рыбака-киприота, который обнаружил гору трупов с изъятыми органами. Понятно, что это были мигранты, которые добирались вплавь до берегов Кипра или Греции и не доплыли. А если и доплыли, то были убиты… Поэтому эта история еще и про мир нелегальных мигрантов. И это как раз та серая зона, в которой возможны самые разные события.
Сергей Гилев
кадр из сериала «Хирург»
Вы после «13 клинической» снова пригласили на роль Сергея Гилева. Почему?
Да, в главной роли хирурга – Сережа Гилев. Из актрис – Марина Ворожищева и Вильма Кутавичюте. Почему? Гилев в этой роли удивительно хорош. На данный момент это его лучшая работа из всего того, что я с ним видел. Роль объемная, многослойная, и в ней все есть, он все воплотил.
Он настоящий герой, в этом проекте делал очень сложные вещи, не только актерские, но и технические, даже опасные для здоровья. Например, тонул в реальном болоте – со змеями и пиявками. Специальные люди прощупали дно, чтобы не торчали штыри, а в остальном это было настоящее болото. Он все трюки делал сам – с полной самоотдачей, желанием.
Рада за Сергея, а то он засиделся в ролях второго плана.
Стас Иванов, наводнивший «ЮЗЗЗ» прекрасной аутентичной музыкой ростовских фавел, не рекомендовал вам какое-то решение? Не советовал ли, скажем, Ваню Кази в качестве композитора?
Ваня сам мне написал, предложил сотрудничество. Но я всегда делаю тесты, для меня не имеет значения фильмография. Если человек конкретно этот материал в этой точке схватывает, то работаем. Заслуги… В индустрии как в спорте: вчерашнего дня нет, регалии никому не интересны. Сегодня не отжался 30 раз – проиграл, пробежал 100 метров медленнее остальных – проиграл. У меня жесткий отбор в команду. Актеров это тоже касается, они это знают, обижаются на меня иногда, когда приходят на пробы формально, в рамках победителя, в рамках того, что их уже утвердили. Получаются плохие пробы – я могу открыто сказать: «Старик, ты сегодня расслаблен. Либо соберись, либо ничего не будет». Либо не сказать, а сделать такой вид, что… Ну, разные ситуации бывают. Ваня прошел в проект честно, сделал порядка пяти-шести сцен вместе с другими именитыми композиторами, и я выбрал из них Ваню.
Надеюсь, в сериале будет не только рэп про «сколько стоит твоя жизнь, продай себя на органы»? Потому что Ваня оркестровую музыку тоже пишет.
Илья Ермолов
фото: личный архив
Про «Золотое дно», Юру Быкова и отсутствие стиля
Илья, вы себя пробуете в разных жанрах: мистика, мелодрама, медицинский процедурал, психологический триллер… Вам важно все время себя проверять, прокачивать умения, развиваться?
Да, важно, потому что в этом и заключается мой профессиональный интерес. Я и продолжение «Золотого дна» делать-то не очень хотел, потому что как бы уже это освоил, нашел язык. Но мы искупались в такой зрительской любви и сами стали такой уже семьей, что просто не смог эту историю оставить и пошел во второй сезон. А вообще, конечно, мне интереснее браться за то, что я еще не делал, и то, чего не понимаю.
Есть масса режиссеров, которые всю жизнь снимают как бы один фильм, они длят свою историю. Включи с завязанными глазами фильм, и ты поймешь, что это…
Фильм Юры Быкова, например…
А мне ближе слова замечательного советского тренера по футболу и вообще разработчика метода и системы Валерия Лобановского, говорившего: «Мой стиль – это отсутствие стиля».
Что такое отсутствие стиля? Это когда ты каждый раз меняешь его, подстраиваясь под соперника или под тех игроков, которые у тебя есть. Я получаю вот этот материал, у меня есть вот такие актеры, вот такое количество финансов на то, чтобы произвести этот проект. Ты имеешь определенные обстоятельства и работаешь с ними. И в этом смысле работа с реальностью (а джентльмены работают с реальностью) – это тоже сложная задача и сложный вызов. Я пытаюсь создавать проекты категории «А», ну, по крайней мере в нашей стране, в нашей индустрии. Сказать, что имею большие возможности, не могу. Поэтому стараюсь выстроить баланс между желаемым и возможным.
А вы что имеете в виду под возможностями категории «А»? Бюджеты?
«Золотое дно»
трейлер сериала
В этом смысле показателен пример вашего «Золотого дна». При несопоставимой разнице бюджетов его сравнивали с американскими «Наследниками». И это, как мне кажется, ни разу не обидно. Что вы об этом думаете?
Я вообще не люблю сравнения, когда начинается: «Наш ответ…» Кто кому отвечает? Я никому не отвечал, снимал отдельную историю. «Наследники» появились году в 2018-м, но тем, у кого короткая память или кто просто мало читал, напомню: очень много пьес и романов в мировой драматургии затрагивают темы дележа наследства, разборок между отцами и детьми; это все извечные темы, которые вообще лежат в основе бытия. И в этом смысле «Наследники» тоже взялись не просто откуда-то. Там есть считываемые референсы из Юджина О’Нила, Теннесси Уильямса. Да чуть ли не из Шиллера и Шекспира.
Ну да, «Король Лир» там прямо очевидный.
Я ни в коем случае не хотела вас обидеть сравнением. Мне кажется, «Наследники» – настолько высокий уровень, что даже приблизиться к этой планке в области драматургии, саспенса трудно. Но вам удалось. Я же помню, как на фестивале «Новый сезон» индустриальная публика, не ожидая от «Золотого дна» ничего особенного, выходила из зала и удивленно говорила: «Это же круто!» Вы обманули ожидания многих в положительном смысле.
Мне в принципе в жизни постоянно приходится и по сей день, и, видимо, дальше продираться через скепсис в отношении себя. Об этом можно не думать, можно делать вид, что этого нет, но это есть.
Про веру в себя и покорение Москвы
Странное заявление. В моем мозгу вы, Душан Глигоров, Стас Иванов, Никита Власов, Юра Быков – поставщики контента уровня must see. Кто конкретно в вас не верит?
Я был ребенком неродным в части семьи, было много братьев, сестры, которые ценились выше меня, они все были родные друг другу по крови, а я нет. Это ощущение скепсиса по отношению к себе я пронес через всю жизнь.
Но на куче всяких разных работ, на которых трудился (а они были связаны с тяжелым физическим трудом: заводы, стройки), я знал, что окажусь совершенно в другой реальности. Внутри меня всегда жила уверенность, что все будет иначе – как у того самого гадкого утенка. И это постепенно начало происходить: поворотный момент – мальчик без всяких связей, без явного таланта просто уехал в Москву и поступил в два театральных вуза. Это было невероятно! Я просто перевернул жизнь и отношение к себе.
В институте я тоже не был любимчиком, были другие, у меня не складывались отношения с педагогами, я все делал сам. В итоге любимчики не попали в театр, а меня взяли везде. Понимаете, мне все время приходилось преодолевать. Конечно, я сам во многом виноват, у меня такой характер – не умею просить помощи… Может быть, сейчас уже умею, но в целом у меня нет этого ощущения, что я должен с кем-то искусственно выстраивать связи. Я очень обособлен, и не всем это нравится. Педагоги любят, чтобы к ним обращались, оказывали внимание повышенное. А я все время говорю: «Сам, сам, я сам». А это «сам» – оно же тоже из детства, потому что я не привык ни на кого рассчитывать. И это мне сейчас помогает: я ни от кого в мире вообще не жду помощи, ни на кого не перекладываю ответственность ни за что и за все отвечаю сам. В индустрии с этим ощущением очень хорошо жить.
Я как раз хотела спросить: а индустрия-то, вся завязанная на кланах, командах, как реагирует на вашу независимость?
Отлично. В отношении меня у людей ожидания низкие, ты тоже ничего не ждешь, и, соответственно, тебя и как-то ужалить, ударить сложнее, потому что у тебя базовая настройка на то, что негатив – это нормально. А если вдруг что-то хорошее произойдет – класс, я буду рад и удивлен. Поэтому спокойно делаю свое дело, отвечая и беря ответственность только за себя. Вообще, если уходить в философию, это хорошая и для жизни настройка, я часто сталкиваюсь с очень талантливыми людьми, они вечно недовольны, потому что думают, что их жизнь зависит от кого-то другого. Всегда. От президента, от погоды, от страны, еще от чего-то… А у меня в основе всего – благодарность. Я люблю Москву, люблю институт, который дал мне возможности. Ну, и так далее.
Илья Ермолов
кадр из сериала «Золотое дно»
Вы Москву любите, потому что удалось покорить ее?
Я не покоряю, просто живу и делаю то, что мне нравится. Москва мне дала совершенно другую энергию и новую жизнь во всех смыслах. Поэтому да, в основе благодарность. Наверное, любовь между людьми так же зарождается.
Вам же поначалу в Москве спать на улицах приходилось?
Да, все было, и было тяжело. И даже когда уже учился в институте, постоянно в мыслях забирал документы, уезжал. Мне было психологически трудно вдали от дома, плюс не привык ко многим вещам, мне многое не нравилось, постоянно приходилось себя перебарывать. Каким-то ребятам в этом плане было легче.
Например, вашему однокурснику Юре Борисову?
Юра психологически был более устойчивым на тот момент. Он и сейчас, как показало время, самый устойчивый, его не испортили медные трубы, и он идет своей правильной дорогой. Тогда он был очень юный, из Подмосковья, родители под боком, все как будто полегче. Да и другой склад характера. А я был самым взрослым на курсе, уже после института, меня еще подламывала актерская профессия, потому что вот это «должен всем нравиться, постоянно что-то доказывать внешнее» совсем не по мне. В этой профессии много женских вещей. И я, осознавая, что мне это надо, никогда в этом не кайфовал. В отличие от режиссуры. В режиссуре я стал действительно получать удовольствие, а актерство – это было про эго, про кому-то что-то доказать.
Вы в своей жизни несколько раз сделали совершенно неочевидный для меня выбор: поступив и во ВГИК, и в Щепку, выбрали в итоге Щепку. Распределяясь в театр, могли выбрать «Сатирикон», а пошли в ТЮЗ. Всегда уверены были в том, что делали?
Никогда не выбирал головой. Всегда чувствовал интуитивно, что мне нужно. Я действительно приехал с мечтой поступить во ВГИК и поступил туда, но пошел в Щепку, в самый последний момент меня туда взяли. Я пришел, когда почти все уже закончилось, и тысячу раз счастлив, что так произошло, потому что именно на этом курсе были те педагоги, которые помогли нам стать теми, кем мы сейчас являемся.
Каждый раз, когда я что-то делаю, понимаю, что это часть того обучения, которое я проходил, и того, что они в нас закладывали, потому что это были не только ремесленные, профессиональные вещи, но и какие-то человеческие, общие – очень важные.
Про Юру Борисова и важность заземления
Читатели мне не простят, если я вас подробнее не расспрошу про ставшего сейчас всемирно известным Юру Борисова. Будучи так близко знакомым с ним, почему вы не снимали и не снимаете его? Сейчас уже трудно будет, понимаю, а раньше почему нет?
Да как-то, честно говоря, не было для него роли. Я его в «Золотое дно», например, хотел позвать, но не придумал, что ему играть. На роль старшего брата? Павел Попов для меня был номер один, как только я его попробовал. В «13 клинической» ему тоже нечего было бы сыграть. У меня точный кастинг, я всегда вижу, как это будет. Юре я один проект дал почитать, не знаю, согласится, не согласится. Но у меня, поверьте, нет посыла, что «вот это Юра, он теперь народное достояние, обязательно надо его звать». Мы оба хотим поработать вместе, но понимаем: это не ради того, чтобы «поработать, лишь бы поработать». Как только придет нужный материал, нужная роль, все сложится… Есть много артистов, с которыми я хочу поработать, а пока не получается, или с которыми хочу поработать второй раз, а пока что не находится роль. Такое бывает, живой процесс.
А чем вы объясняете феномен Юры, почему вот такая невероятная слава, всенародная любовь?
Потому что артист – это личность в первую очередь. Вообще любая творческая единица, любой человек – это личность. Если она есть, если эта личность приковывает к себе внимание… Тут вопрос в том, что она может. Если говорить цитатой из «13 клинической: «Вы идете туда, где свет, но Люцифер освещает вам тот путь, куда вам не нужно идти, это обман». Это тоже есть в нашей жизни, когда вроде у человека миллионы поклонников, а он, кроме деструктива, ничего не транслирует – никаких мыслей, ни к чему не призывает.
А Юра – уникальный образ для нашей индустрии: человеку не было и 30, он уже был женат, двое детей, понимаете? Адекватный, не устраивает дебоши на площадке, из соцсетей вообще ушел. Он личность, он приковывает к себе внимание, потому что делает что-то, что идет вразрез с трендами, он ни под кого не подстраивается.
Помимо того, что он прекрасный артист, харизматичный и талантливый, это естественно, это в основе, он прежде всего личность, которая живет свою жизнь и делает это искренне. Он как бы транслирует очень понятные, очень простые истины, которые в нашем мирке как раз редки…
Наше сообщество мало имеет отношения к обществу реальному, потому что, если посмотреть статистически, ну, сколько у нас там человек в индустрии? Несколько тысяч. Если мы возьмем, например, врачей, военных или учителей, оказывается, что их намного больше. По кому мерить общество? По работникам социальной сферы и быта или актерам и режиссерам из индустрии? Мы все-таки сообщество в огромном обществе, и в нашем сообществе очень много вещей поверхностных, скажем так… Не хочу давать этому какую-то оценку, но думаю, вы понимаете, о чем я. И когда ты видишь какие-то простые и очень понятные вещи, когда человек, например, ходит в церковь, он семьянин, уважает своих родителей, он помнит свой институт, навещает педагогов, когда у человека вот такие коды, с которыми у тебя созвучность, ты в нем находишь частицу себя и объединяешься с ним. Со многими я после института перестал общаться, потому что у нас истины разные, направление, стиль жизни другой. И потом, когда есть семья – это одна жизнь. Когда ее нет – совершенно другая. Тут кто что выбирает.
Юра Борисов с женой Анной Шевчук
фото: пресс-служба START
Роль жены в формировании стиля и истин в этом существенная?
Думаю, да, в случае с Юрой Аня его заземляет. Не кнутом и пряником, не в этом смысле. Аня тоже наша однокурсница, мы в общежитии жили втроем, в соседних комнатах. Аня – девочка ответственная, четкая, очень земная в хорошем смысле. И я думаю, что она и есть ключик к успеху Юры помимо его таланта и всего остального. Потому что именно Аня держала его всегда на плаву и в правильном русле, я в этом уверен. Никогда с ним и с ней на эту тему не говорил, но это очевидно для тех, кто знает эту семью. Иначе давно бы кукушка уже улетела и фляга засвистела.
Про Юру все говорят «настоящий», по крайней мере пока. Посмотрим, что будет дальше.
Как думаете, это же вдохновляющий для нашей индустрии кейс, когда при сегодняшней международной ситуации русский актер получает и признание, и контракты за рубежом?
Это очень важная история, можно сказать, миссия, и Юра сам это ощущает так. У него получается выстраивать культурный мостик, показывать, что с людьми нужно разговаривать, коммуницировать, и что не нужно марать все одной краской, нужно разделять какие-то вещи. Ситуации бывают разные, но это не отменяет того, что у человечества есть что-то общее и ценное. Поэтому от того, что происходит с Юрой, только радостно. Это здорово работает и на имидж нашей страны.
Без тревоги и тоски
На ваш брак тоже многие обращают внимание, вы с Мариной Ворожищевой – красивая статная пара. Вы же познакомились рано, на сериале «Сын отца народов» про Василия Сталина?
Да, был такой проект, и, действительно, мы на нем познакомились.
Как при всех соблазнах, которыми известна индустрия (вы режиссер, вокруг много красивых актрис), сохраняете друг друга?
Да, иногда обижаемся, потом принимаем – это с одной стороны. А с другой стороны, мы просто партнеры. Отношения в парах сохраняются тогда, когда люди смотрят в одну сторону и идут, не отставая друг от друга. Особенно в нашей индустрии, где пары разваливаются от большого эго, от того, что кто-то начинает чувствовать себя более значимым.
Это действительно сложный момент. Проверка, испытание, и его не каждый проходит. Мы стараемся не отставать, и как только кто-то вырывается вперед, сразу же догонять. В каком-то смысле это тоже небольшое соревнование, но со здоровым духом.
Илья Ермолов с женой Мариной Ворожищевой
фото: пресс-службы «Иви» и START
Истории про режиссера и актрису-жену рождали потрясающие дуэты: Орлова – Александров, Фрейндлих – Владимиров, Чурикова – Панфилов… Вы Марину тоже снимаете часто, но везде ли вы ее готовы брать?
Нет, конечно. Марина абсолютно честна, на общих началах проходит пробы. Все, кто со мной работают, знают, как я строг с ней на площадке, как я к ней требователен. Я к ней требователен в два раза больше, чем к остальным. Потому что это дополнительная ответственность. И у нас нет ощущения, что мы должны все время вместе работать. Например, в «13 клинической» она не снималась. Хотя я предлагал ей на роль попробоваться, но она отказалась. Просто сказала, что ей конкретно вот эта роль неинтересна и она не будет – и все. Такой честный диалог.
А со спокойным ли сердцем отпускаете ее к другим режиссерам?
А сын?
Безусловно. Дети же всегда здесь и сейчас. Да, у них свои игры, но они умеют находиться в моменте, что называется. Если ты хочешь отвлечься и погрузиться во что-то другое, в эту детскость, то лучшего способа, чем провести время с ребенком, нет. Потому что ты начинаешь подключаться к нему и понимаешь, что это существование оторвано от прошлого и от будущего. В нем нет ни тревоги, ни тоски.
Про амбиции
Меня пленило одно ваше признание: когда в студенчестве вам в Москве было тоскливо и неуютно, вы ходили в кинотеатр и нон-стопом, по одному билету, смотрели кино. Мне кажется, так и куются настоящие режиссеры. А сейчас как с этим дело обстоит? Что смотрите, на что равняетесь, что вас интересует?
Действительно, те годы, когда я ходил безвылазно в кино, 2013–2015-й, а 2014-й вообще очень сильный: в один год вышли и «Бердмэн», и «Одержимость», и «Дикие истории», повлияли на мое желание заниматься кинематографом, на какой-то ряд образов, которые у меня теперь есть. Сейчас я гораздо меньше смотрю, редко стал ходить в кинотеатр: нет времени. Тогда же все-таки это происходило от одиночества, от попытки уйти от реальности. Но, как говорят, сделайте хобби своей работой – и будете счастливы.
Ну, вы историк по первому образованию, вам легче определять контексты. А кого из индустрии вообще выделяете?
Мне кажется, что сейчас идет интересное поколение. Понятно, что есть какие-то состоявшиеся люди, которые начинали много раньше, 15, 20 лет назад – те же Быков, Крыжовников и все остальные. Но вот сейчас идет новая волна. Индустрия же очень цепко хватает тех, у кого есть свой голос и силы. Как только появляется человек – неважно, что он снял: короткий метр, полный, но если у него есть сила вести за собой других людей, что-то сказать этому миру и вообще есть какая-то личность, тема, харизма, индустрия моментально подцепляет.
Марина Ворожищева, Илья Ермолов, Сергей Гилев и Теймур Джафаров
кадрс со съемочной площадки
Вы сейчас про Ваню Соснина, чья карьера взлетела после короткометражек?
А по поводу того, кого выделить, могу такой случай вам рассказать. Ехали в машине со съемок «Хирурга» – сидят продюсер, постановщик трюков, один из лучших сейчас у нас в стране, я и оператор. Люди из индустрии, но из разных все-таки профессий. И в этот момент в одном телеграм-канале я прочитал, дескать, у нас в сериальной индустрии событий случается мало, было названо несколько, которые они считают событиями – «Слово пацана», «Фишер», «Золотое дно», что-то еще, не помню… И мы спрашиваем друг друга: «Кто над чем работал?» И оказалось, что постановщик трюков делал три из этих проектов, я делал один, продюсер – два.
К чему я это веду? К тому, что в списке четырех из пяти проектов в создателях – режиссерах и сценаристах – были люди, имеющие театральное образование. Люди, которые учились у Фоменко, у Захарова, я у Солнцевой. Это очень важно. Потому что навыки ремесла – клипового, рекламного, киноиндустриального – это хорошая вещь. Но вообще-то есть нечто большее. Для того чтобы создавать проекты, которые действительно могут быть событиями, нужен целостный вектор внутри тебя и вообще понимание многих вопросов, определенный вкус и некий художественный подход ко всему, что ты делаешь.
Это интересная мысль. Я помню, какой-то критик сказал Крыжовникову, что «Слово пацана» – это спектакль, и Жоре понравилось сравнение. Тут справедливо было бы заметить, что индустрия не всех подцепляет. Вот я люблю вашего актера Ростислава Бершауэра. И где он?! Совершенно мощнейший еще со времен «Мылодрамы». Вы его из сериала в сериал берете, но я очень расстроилась, когда в «Золотом дне» вы его так рано умертвили, даже во флешбеках он не появлялся.
Про вас, простите, тоже думается, что могли бы занимать больше места. Вы овладели многими профессиями в кино: и актер, и монтажер, и продюсер, но вот сценарные амбиции? Вам не хочется от начала до конца снять абсолютно авторское кино?
Многие же думают, что они созрели, но это не так, и в итоге мы смотрим те самые фильмы из категории «ни уму, ни сердцу», которые не нужны ни зрителю, ни критикам, это самое ужасное.
Ладно хотя бы в районе Бульварного кольца 20 человек похвалили бы – значит, что-то в художественной части получилось, но нет же, оказывается, что фильм вообще никому не нужен, и это, конечно, печально: таких проектов у нас очень-очень много.
Ростислав Бершауэр
кадр из сериала «Золотое дно»
Как историк скажите, куда движется наша индустрия. Определите контекст.
Все зависит от геополитической ситуации и от того, каким будет завтрашний день. Если будет складываться в оптимистичном ключе, то индустрию нашу ждет небывалый рост. Сегодняшнее время окажется предтечей его. Я напомню, что мы были близки уже к другому уровню совсем недавно. Если нам удастся вернуться на эти рельсы, то это будет, конечно, такой бум, который нам сейчас и не снится. Но важно понимать: этот бум будет именно качественный, а не количественный. Сегодня об этой подмене говорят уже многие, я читал интервью и Качарова, и Самохвалова, и Леши Агеева. Я тоже писал в своем «Телеграме», что нужно сокращаться до плюс-минус пяти проектов на платформах в год, но качественных. Пять – это очень много! Я снимаю максимум два проекта в год. А есть ребята, которые по четыре умудряются снять. Нужно все-таки переходить на новый уровень, тщательно работать над сценарием, закладывать вместо десяти бюджетов по тридцать миллионов один, но большой, и делать проект-событие.
Для меня проект-событие – ваш будущий «Тоннель», экранизация книги Яны Вагнер, сериал, который по результатам голосования назвали самым ожидаемым на фестивале «Читка». Как с ним обстоят дела?
Просто заполнять эфир всегда найдется чем, для этого есть другие источники. Сейчас такое перенасыщение рынка, что такое количество контента не нужно уже никому. Его просто не успевают смотреть. «Горшочек, не вари» – вот как это называется. Повторюсь, при оптимистичном прогнозе нас ждет качественный рывок вперед, уверен в этом. Но и сейчас нам грех жаловаться, несмотря на непростое время. Мы занимаемся любимым делом, и у нас есть возможности.
Заглавное фото: Илья Ермолов, пресс-службы «Иви» и START