Никита Ефремов: «Надоели беспросветные страдания»

1 сентября на «Кинопоиске» стартует второй сезон сериала «Крутая перемена» режиссера Карена Оганесяна.

/1 сентября 2025, 1:48

/1 сентября 2025, 13:48

История о неудачливом прожектере, несостоявшемся бизнесмене, вынужденном вернуться на родину, в провинцию, и работать учителем литературы в школе, которую когда-то возглавляла его мама, вызвала зрительский интерес. Да такой, что проект продлили на второй сезон с кардинальной переменой локации: на этот раз герой едет в Узбекистан инспектировать русскоязычные школы. Шутки, основанные на разнице менталитетов и языковом барьере, любовная линия, ироничная проработка знаменитых литературных сюжетов… Сериал получился обаятельным и легким во многом благодаря Никите Ефремову, сыгравшему главную роль. О том, как причудливо сериал пересекся с обстоятельствами личной жизни актера, о его школе и учителях, книгах – «светлых» и «темных», психологических практиках, прошлых и будущих проектах – в нашем интервью.

«Крутая перемена»

трейлер сериала

Никита, вы в последнее время концентрировались на ролях драматических, выбирали социальные и философские проекты – от «Нулевого пациента» до «Сестер» и «Между нами химия». Почему решили сняться в комедии «Крутая перемена»?

На первый сезон согласился по понятным причинам: отец моего персонажа находился в местах не столь отдаленных, и мне показалось важным эту тему так или иначе исследовать. Что касается второго сезона… Мне нравится сниматься в экспедициях. А тут путешествие в Узбекистан! Сериал ненавязчивый, легкий, позволяет изучить другую культуру и про свою не забыть. Плюс с режиссером Кареном Оганесяном и его съемочной группой уже много раз работали, прекрасно в итоге провели время.

Второй сезон сериала снова совпал с вашими личными обстоятельствами: отец героя выходит на свободу. Ваш папа Михаил Ефремов тоже уже с нами. Каково это, когда сериал настолько отражает твою жизнь?

Сначала мы снимали сериал, а потом уже случилось то, что случилось, – освобождение по УДО. Классно, что мы это предвосхитили, мне понравилось.

Как папа себя сейчас чувствует?

Все хорошо. С его стороны есть просьба. Он устал от внимания прессы, поэтому без больших комментариев. Чувствует себя хорошо, готовится к работе потихоньку. Спасибо.

Тогда к сериалу. Чем удивил Узбекистан?

Совершенно другой культурой. Приятно было поработать с узбекскими артистами – очень жизнелюбивый народ. Мы в Бухаре снимали: вкусная кухня, замечательные магазинчики. Забрели в какой-то из них, и я купил там несколько картин.

фото: Анастасия Климачева

О математике, судьбе и первых учителях

В последнее время появился тренд – о школе вспоминать только плохо, как о месте деструктивном, которое порождает травмы на всю жизнь: буллинг, психологическое насилие со стороны учителей… У меня от школы на 85 процентов счастливые воспоминания, а у вас?

Любое место, в зависимости от того, как ты в нем себя ощущал, может быть приятным, а может быть травматичным. С одним и тем же местом у разных людей может быть связан разный опыт. Если поковыряться, в школе происходит и первая влюбленность, а она может быть у кого-то счастливой, у кого-то нет. А еще не случайно же, что у большого количества людей с зависимостями выявлена общая деталь: в их семьях есть либо военный, либо учитель, либо врач.

Я учился в математической гимназии. Было интересно, много друзей. Мои воспоминания связаны и с прекрасными педагогами, с кем-то из них до сих пор на связи, и с некоторыми одноклассниками тоже иногда встречаемся. Поэтому воспоминания у меня в основном хорошие.

Учась в математической школе, вы рассчитывали стать ученым?

Будто бы меня, шестилетнего ребенка, кто-то спрашивал, куда идти учиться. Но школа оказалась хорошей, из нее выпустилось невероятное количество талантливых ребят, которые сейчас стали уже профессорами русских и зарубежных университетов, директорами компаний… Конкурировать с ними с точки зрения математики, когда зачастую включалась их врожденная гениальность, было довольно сложно. У меня в какой-то момент вообще пропал интерес к математике. Когда оканчивал школу, уже принял решение попробовать поступить на актерский. Не могу сказать, что оно было осознанным. Скорее обоснованным тем, что до поступления мне посчастливилось сниматься в кино и я подумал: «О, как клево! Буду классным актером, у меня будет интересная жизнь, деньги, много девчонок и все такое».

Как быстро вы поняли, что это в общем-то не так?

Да это же так! (Смеется.) А если без шуток, где-то курсе на третьем. Мы учились у Константина Аркадьевича (Райкина. – Прим. ред.), для которого актерская профессия, в первую очередь театральная, невероятно важна и фактически является делом всей его жизни. Он великий, конечно, мастер. Однако на первом курсе прозвенели зловещие звоночки: у нас большое количество народа отчислили. Я тоже попал в очередь на отчисление.

Константин Аркадьевич вообще славится своей строгостью: он отчислил Павла Прилучного, Кристину Асмус, Ивана Макаревича, Настасью Самбурскую… Что испытывали вы, когда висели на волоске?

Страх, ужас. Комплексы. В себе сомневался, его критиковал и всех подряд, считал: что за придурки здесь собрались? Но как-то собрался и доказал свою нужность, право на принадлежность к профессии.

Когда вы стали понимать, что у вас получается?

А что мы называем «получается»?

Собственное осознание, удовлетворение тем, что сделано.

Как вам сказать… Мне кажется, не было одного конкретного момента. У меня довольно сильно занижена самооценка. Поэтому стараюсь в эти мысли не углубляться.

«Дорогая, я больше не перезвоню»

кадр из фильма

Кого вы считаете своими учителями в жизни?

Если говорить глобально, то вначале это были школьные учителя и, естественно, родители, семья: папа, бабушка, родственники. Потом – Константин Аркадьевич. Далее – партнеры, с которыми мы проводили огромное количество времени, театральные в большей степени, Галина Борисовна Волчек. В дальнейшем – некоторые духовные, психологические учителя.

А вы разбирали роли вместе со своими родными, с бабушкой, папой?

Нет. Но отец приходил на какой-нибудь студийный спектакль и после этого высказывал довольно точные замечания.

О страданиях и книгах – светлых и темных

Каждая серия «Крутой перемены» строится на разборе конкретного произведения литературной классики. А какие книги сформировали вашу ментальность?

А что значит «сформировать ментальность»?

Ну, например, я не мыслю себя человеком без опыта прочтения Достоевского, без «Преступления и наказания», «Идиота».

А я себя спокойно представляю человеком без опыта прочтения Достоевского, потому что это какие-то беспросветные страдания, которые меня уже достали, если честно. Да, это великие книги постижения жизни, но при этом сплошной ад. Как будто бы нам его и так хватает.

А есть авторы про рай?

Про рай для меня – Пушкин. Без Пушкина точно не представляю себя. То впечатление, которое я получаю, перечитывая «Евгения Онегина», то, что гений Пушкина передал сюда, к нам на землю, в виде слов, для меня ничем не заменимо. Мне кажется, без драмы я бы гораздо проще жил бы. Или вот еще: «Над небом голубым есть город золотой с прозрачными воротами и яркою звездой. А в городе том сад, все травы и цветы. Гуляют там животные невиданной красы» – строки Анри Волохонского. Тоже про свет.

В сериале препарируется и «Горе от ума», и главного героя почти называют токсичным. А кто для вас Чацкий? И как относитесь к людям, говорящим беспощадную правду в лицо?

Для меня Чацкий не про это, а про человека, который хотел вернуться в дом, где его любили, он искал любовь.

Насколько, по-вашему, книги закладывают на будущее паттерны поведения? Многие сегодня шутят, что надо запретить «Золушку», зомбирующую девушек на неоправданные ожидания принца на белом коне.

Все, что нас окружает в жизни, закладывает паттерны. У каждого свой путь. Я не знаю, нужно ли запрещать «Золушку» или что-то еще и как вообще работает система запретов. Но я понимаю, что вряд ли бы сейчас мог с вами разговаривать спокойный и трезвый, если бы у меня не было каких-то уроков жизни. Или, например, Петр Мамонов. Какая уж у него была сложная и беспорядочная жизнь в начале пути. Но, может быть, в том числе и благодаря такой жизни он в итоге пришел к Богу в своем понимании. Другое дело, что каждый по-разному проходит эти уроки.

Что касается запретов: неужели законодательный запрет в нашей стране показывать сигареты на экране помогает с решением этой проблемы, если дети и так видят, как курят их родители? Не проще ли запретить сами сигареты, если вы не хотите, чтобы люди курили? Или все-таки дело в бизнесе? Странно, что, к примеру, можно снимать сериалы про серийных убийц, но этот серийный убийца почему-то не может курить в кадре. Явная нестыковка.

Запреты – дело родителей. Если верить в систему тибетской кармы, то к каким родителям человек попал, такой его путь и ждет. Для кого-то «Золушка» может быть негативным примером, для кого-то наоборот.

У меня своих детей пока нет, я нахожусь в счастливом эгоистичном состоянии, когда могу думать о себе. Но в любом случае я не тот человек, который будет давать советы другим людям по поводу того, что им читать.

Правильно ли я понимаю, что вы сейчас сказали о том, что человек во многом наследует судьбу своих родителей?

Нет, я сказал, что человек повторяет их поведение, а не воплощает то, что хотят родители.

Об искусственном интеллекте и смерти

Мне Ира Старшенбаум рассказывала, как вы оба ходите к психологам не только с личными вопросами, но и носите им сценарии для проработки мотиваций поступков персонажей. Что такой опыт привносит в профессию?

Сейчас эту задачу выполняет мой ChatGPT, которым активно пользуюсь. Туда можно загрузить сценарий, и дело уже в уточняющих вопросах, дальше он поможет разобрать персонажа. У меня нет страха перед искусственным интеллектом. Понимаю, что через некоторое время мы будем жить совсем в другом мире. Если есть страх относительно будущего и стремление его законсервировать, то это означает только одно: попытки остановить эволюцию и развитие. Мне они не видятся продуктивными.

Кстати, об ИИ. Я видела фильм с вашим участием «Реплика» – как раз о том, как далеко можно зайти, увлекаясь новейшими технологиями. Там оцифровывали воспоминания об умерших близких и создавали их веб-копии, реплики, дающие иллюзию, что любимые люди живы. Не опасна ли эта мысль? Разве эволюция не подразумевает умения расставаться, прощаться, проходить через опыт потерь?

А когда мы это умели? Вы так говорите, будто с приходом ИИ мы деградируем, а мне кажется, мы развиваемся. Вы путаете инструмент и те руки, в которые он попадает. С помощью телефона мы с вами можем связаться и сделать полезное интервью. Но также с помощью телефона могут позвонить и мошенники.

Ирина Старшенбаум и Никита Ефремов

кадр из фильма «Сестры»

Скажите, вы легко выходите из образов?

А кто сказал, что я в них вхожу?

А как вы работаете, по какому методу? Михаила Чехова?

Я не знаю, какой это метод. 20 лет в профессии, уже не думаю, а просто работаю. Можно сказать, что это какой-то удобный метод, типа учения ходьбе ребенка. Ему же вначале сложно, он думает, передвигает одну ногу, вторую. А дальше… А дальше в моей профессии есть практические советы: приходить с тетрадочкой, выписывать все важное для роли. Но у меня бывало, что я приходил, выписывал – и играл не очень хорошо. Бывало, что приходил, выписывал – и играл хорошо. Бывало так, что я ничего не выписывал – и играл плохо. Бывало так, что я ничего не выписывал – и играл хорошо. Поэтому мой личный метод состоит в том, чтобы жить и иметь доступ к своему сердцу, к своей искренности.

В моем случае надо больше работать с комплексом неполноценности, расслаблять его, и тогда я смогу быть более свободным. А по поводу входа или выхода из образа… Состояние игры – самое естественное, которое только может быть.

Да, можно чрезвычайно увлечься. Например, когда мы репетировали «Горбунова и Горчакова», там был вход в образ. Но все равно это не так, как у Дэниела Дэй-Льюиса, который готовится к роли по полтора года. В нашей ситуации, когда в индустрии все делается довольно быстро, невозможно отдаваться погружению сполна. Я знаю людей, на которых влияют роли; возможно, они этого не признают, но, мне кажется, влияют. Однако жизнь – это единое полотно, и самый важный вопрос не в том, как я выхожу из ролей в профессии, а как я буду выходить в жизни из роли Никиты Ефремова, когда придет смерть. Вот это гораздо интереснее.

Какая глубокая мысль.

Конечно, это же самое главное событие в жизни человека. Оно его в любом случае ждет, но мы при этом активно делаем вид, что этого не существует.

Что-то подобное уже звучало в вашем фильме «Дорогая, я не перезвоню». А вы часто думаете о смерти?

Естественно.

И что вы о ней думаете?

Я думаю, что все опоры, которые мы в жизни создаем, рухнут и мы окажемся в невероятном хаосе. И дальше, если мы натренировали внимание на свет, возможно, нам за него удастся зацепиться – за тот свет, про который говорят люди, пережившие клиническую смерть.

А если нет, то не знаю. В этом смысле я к тибетскому буддизму склоняюсь, сейчас он меня очень увлекает и интересует. Если у меня ломается машина, то я иду в хороший автосервис. Если хочу вкусно поесть, иду в хороший ресторан. Хочу хороших продуктов – иду к хорошему молочнику или мяснику. А если дело касается духовных вопросов, я иду к тем, кто этим занимается, кто разбирает разные религиозные течения.

И вы верите в теорию реинкарнации, раз склоняетесь к буддизму?

А это смотря что имеется в виду, все ведь представляют что-то свое. Я точно знаю, как происходит цикл. Например, если срубить дерево, из него получится бумага. Бумага сгорит, превратится в тучу, упадет на землю дождем – и снова вырастет дерево. Я слушаю Семихатова (доктор физико-математических наук, автор канала «Вселенная плюс» и научно-популярных фильмов. – Прим. ред.), и он мне говорит про квантовую физику, про то, что мы все состоим на мельчайшем уровне из каких-то более-менее одинаковых частиц. Поэтому мне не кажется, что что-то глобальное улетало или прилетало на эту землю. Все в круговороте. Есть такой мем, что пластиковые динозавры – это настоящие динозавры. Потому что динозавры умерли, разложились, из их продуктов гниения образовалась нефть, из нефти – пластик, из которого и сделали динозавров. Можно сказать, что яркая иллюстрация моего представления о том, как все устроено. Поэтому, пока мы живы, можно тренироваться, укреплять дух, чтобы не растеряться, когда все опоры рухнут.

фото: Анастасия Климачева

А можем ли мы при жизни что-то поправить, чтобы после смерти физического тела с энергетическим (или душой – как угодно) все было хорошо?

Что мы можем поправить в своей вот этой пока земной жизни? Заниматься психологией, практиковать медитацию. Всем кажется, что это слишком просто, всем нужно чего-то захватывающего, как в сериалах. Видимо, сначала человеку необходимо очень сильно наиграться во внешний мир, а потом уже смотреть во внутренний.

Но мне кажется, как раз ваша профессия, извините, если обижу, во многом про внешний мир.

А я думаю, про внутренний. Смотрите, как здорово: я могу вживаться в разные роли, в разных людей, могу их чувствовать, могу изучать себя в этот момент, изучать театр своей жизни. Например: у меня скорее драма или комедия? И на каком расстоянии – на близком или на дальнем? Какие у меня повторяющиеся моменты? Я вообще режиссер своего спектакля или нет? Я сейчас в каком кругу внимания – в первом, втором, третьем? Какая у меня задача? Чего я хочу? Чего я не вижу? Какая моя теневая сторона? Я пытаюсь быть хорошим, а что я скрываю от людей? Очень полезно так себя разбирать, и это позволяет именно актерская профессия. Наше подсознание полно всякими разными архетипами, которые так или иначе и в кинематографе работают, а тем более в жизни. Тот же «Аватар» или «Титаник», любое кино, оно работает, когда там работает путь героя. У человека довольно архетипичное сознание. Поэтому мир психологии приглашает вас в увлекательную игру с пониманием того, что происходит. Для новичков предусмотрено большое количество открытий, а для опытных людей – большое количество углублений. Если кто-то не хочет это изучать, он волен это не изучать и продолжать свою прекрасную социальную жизнь. Выбора полно, никто никого к этому не принуждает. Делайте что хотите.

О психологии, комплексах и бесах

Вы уже звучите как коуч. Или очень глубокий человек.

Я вас умоляю, это кажется так. Нет. Какая-то степень глубины во мне есть, но мне пока кажется, что я все-таки в бассейне, а не в море.

Вы несколько раз за интервью сказали «комплекс неполноценности». Сейчас опять звучит мысль о неуверенности в себе. Почему?

Хорошо. Давайте я скажу, что я невероятно глубокий в этом смысле человек.

Так моя жизнь сложилась. Я для этого, наверное, и хожу к психологу. И мы с ним выясним причины комплекса неполноценности – при закрытых дверях. Когда узнаю, откуда все, я расскажу. Главное, что комплекс есть. И что с ним делать сейчас? Можно задаваться вопросами, почему это происходит, откуда это, и это как будто дает иллюзию, что если я пойму, то я с этим что-то сделаю. Но нет, не так это работает.

Знаете анекдот? Пациент пошел к хорошему врачу, тот выписал рецепт. Больной дома поставил этот рецепт в рамочку – нет облегчения. Он опять идет к врачу. Тот ему говорит: «Следуйте рецепту, и все будет хорошо». Тогда больной рядом с рецептом ставит еще и фотографию врача – и снова не работает…

Все эти «откуда» иногда важно понять, но не настолько. Особенно публичному человеку, семью которого журналисты жрут на протяжении какого-то количества времени.

У меня жесткий вопрос, основанный на опыте многочисленных наблюдений. Не кажется ли вам, что человек, прошедший глубокую терапию, больше не равен своей личности? Он меняется.

Меняется и развивается, и что?

Становится прокачанным, отдаляется от своего естества, перестает быть самим собой.

От своего естества? От своей боли, травмы, от ужаса, который он проживает, тревоги, потерянности и невозможности существовать в мире? И что в этом такого?

Но ведь все это можно сублимировать в творчество. Не из этих ли переживаний и рождаются произведения искусства? Я спорила об этом с режиссером Юрием Быковым, который решил уйти в глубокую терапию, о том, что свою боль он выплескивал в кино, а теперь не сможет.

Кто сказал, что творчество разгорается только из боли? Не только из боли. Кто сказал, что если человек ходит к психологу, то у него становится настолько меньше боли, что уже ничего не болит?

Приведу четыре благородные истины, основополагающие в учении буддизма. Первая кратко излагается так: «Существует страдание». Вторая: «Существует причина страдания – страстное желание». Третья: «Существует прекращение страдания – это нирвана». И четвертая: «Существует путь, ведущий к прекращению страдания».

Пока мы с вами здесь, на социальном уровне, существуем и у нас есть желания, мы все время будем страдать. Боль нам будет обеспечена. Поэтому не бойтесь потерять свою старую боль. А то, что будет меньше страдательных русских фильмов, так это же, наконец, и ура. Вы хотите, чтобы мы все страдали постоянно на Достоевском, Быкове?

Как еще надо пострадать, чтобы понять, что жизнь прекрасна, что рай – он на земле? Посмотрите, у вас есть руки, ноги, сердце, легкие, уникальный организм, способность видеть, слышать и наслаждаться. А вы хотите, чтобы Быков снимал фильмы, в которых все страдают и все тяжело. Зачем? Значит, вы привязались к страданию, вы зависимы.

А мне хочется радоваться. Смотрите, какая прекрасная жизнь, какое уникальное счастье – родиться человеком! У меня было такое стихотворение в институте, я помню первые две и последние две строчки: «Если б не было рук у меня, я бы, наверное, любил свои руки». И в конце: «Я бы кольцо да на палец невесте, не было б рук, но руки на месте».

Не дай Бог что-то произойдет с организмом, сразу начнется: «Как же я был слеп! Почему не играл на гитаре, когда у меня были две руки?..» Давайте «деградировать» до благодарности к тому, что уже у нас есть. Это сложный путь, но он увлекательный. Искать дерьмо во внешнем мире – признак того, что человеку не хочется заниматься собой, что проще искать везде дерьмо. Меня тоже пытаются вовлекать: «Вот смотри, как это отвратительно. Давай срочно обсуждать». Я тоже, увы, в это вовлекаюсь сильно.

У вас недавно вышел сериал «Между нами химия», один из лучших в этом индустриальном году. Классные актерские работы и проработка жесткой «страдательной» темы рака через юмор, свет и оптимизм. Почему не оправдались ожидания с рейтингами, как вы думаете?

Вы говорите, что зритель любит страдания на экране. А вот тебе светло о страданиях – и не захотели это смотреть. Потому что, наверное… А зачем светло? Надо о страданиях темно. Надо, чтобы как в главе «У Тихона» в «Бесах» Достоевского, чтобы вот прямо совсем аж, чтобы маленькая девочка, мрак и ужас.

«Между нами химия»

трейлер сериала

о Николае II, Кончаловском и здоровых людях

Вы снялись в готовящемся к показу 16-серийном проекте Андрея Кончаловского «Хроники русской революции» в роли Николая II. Что вы играли?

Человека, который знает заранее свою судьбу. По крайней мере, так мне сказал Андрей Сергеевич Кончаловский. В общем-то мы все знаем заранее нашу судьбу…

Да?

Конечно, мы ведь все умрем. Но он знал когда. Вот ему и тяжелее было. Мы живем в счастливом неведении, хотя это может произойти и через 15 минут, а может, и через 50 лет. Именно эта мысль как-то разрешила мои сомнения относительно роли.

А у вас были сомнения?

Да, потому что я артист, я сомневаюсь.

У вас есть свое отношение к этой исторической фигуре?

Ну конечно есть. Но передо мной поставлена задача, я же краска, как артист, правильно? Андрей Сергеевич сказал, что ему бы хотелось видеть; я, насколько смог, попытался исполнить. И для меня это его воля. Мне кажется, это было для нашей страны время очень несчастливое, когда сменилась одна большая эпоха другой большой эпохой. Вы говорили про травмы, я думаю, часть из них закладывалась именно там.

Никита Ефремов в роли Николая II

кадр из сериала «Хроники русской революции»

Вы работали с очень разными режиссерами: с молодыми талантливыми, как Александр Фомин, Карина Чувикова, Петр Тодоровский, и со зрелыми и даже маститыми. Чем отличается их творческий метод?

Они же очень разные люди. Единственное, что у них есть общее – умение брать на себя ответственность. А дальше все работают по-разному. В этом и счастье, и радость.

Меня не отпускает фильм Петра Тодоровского с вашим участием «Здоровый человек». Мне кажется, это большая ваша творческая удача. Вы называли своего героя нездоровым человеком, потому что он готов все выносить из дома, оказывая помощь людям. Почему?

Потому что, вынося все из дома и так помогая людям, мы чувствуем себя нужными, себе заслуживаем любовь, уменьшаем собственное чувство вины. Это нормально, но полезно это увидеть честно, зафиксировать, чтобы помощь не стала скрытой манипуляцией и обслуживанием комплексов.

В чем разница между спасательством и поддержкой? Спасательство – это «Я сделаю это за тебя». Оно, возможно, лишает человека его собственной силы.

А поддержка… Вот чем мне нравится этот герой из «Здорового человека»? Когда больной раком подросток его спрашивает: «А почему, как ты думаешь, я заболел?», мой герой сначала отвечает: «Ну, потому что ты сильный и все такое». Мальчик настаивает: «Нет, скажи правду, как ты думаешь?» И он говорит: «Честно? Я не знаю». И это очень классный, честный, сильный ответ, который как бы «Я с тобой рядом, я вообще не знаю, что происходит, я не знаю, как тебе помочь, но я просто вот рядом». Эта мысль хорошо отражена во фразе, которой нас напутствуют в самолетах: сначала наденьте маску на себя, а потом на ребенка. Если ты сам истощен, возможно, твоя помощь будет немножечко токсичной. Как-то так.

Мне всегда казалось, что если ты оказываешь помощь, то какая разница, как, с какой мотивацией?

Ну а если вы в самолете будете сначала надевать маску на своего ребенка, запаникуете и в итоге задохнетесь? Погибнете и вы, и ребенок. Это настолько несложная мысль, но, вы правы, к этому надо прийти. Если вы готовы выносить все из дома и помогать людям таким способом, значит, вы кого-то проецируете на этих людей. Решите свои внутренние моменты. Если говорить про идеальный мир, то, конечно, было бы здорово находиться в контакте со своей болью, со своим страданием, чтобы не закрывать их и не проецировать на других людей.

На некоторых из нас больше влияют не проекции, а религиозный постулат «Возлюби ближнего как самого себя», нет?

Надо помнить о том, что первые боги для нас – это родители, и, возможно, вот с этой религией стоит разобраться сначала.

О западном кино и не только

У вас был опыт международных съемок, фильм «Тетрис», а сейчас вы участник бурного российского кинопроизводства. Насколько мы отличаемся? Или мы уже рядом с «настоящей индустрией»?

Нет, не рядом. Потолок денежный, потолок количества зрителей другой. Там совсем другие бюджеты. Фильм «Тетрис» – это 40 млн долларов, и по тем временам это было много, и вообще это много. Другое распределение, другой масштаб аудитории. У них аудитория – весь земной шар, у нас поменьше.

И как в этой связи вы себя ощущаете, когда уже есть опыт чего-то «планетарного»?

И там, и здесь прекрасно ощущаю. Можно и там, и там страдать (смеется), а можно и там, и здесь получать удовольствие от процесса.

С удивлением прочитала, что вы пишете и исполняете музыку, а также увлекаетесь кулинарией. Если страдания не брать в топку творчества, то, может, кидать туда увлечения?

Да, кажется, я мало их реализую. В ближайшее время буду больше реализовывать.

фото: Анастасия Климачева

Неужели сниметесь в мюзикле?

Давайте сначала он будет, а потом его обсудим. Я 20 лет в кино работаю и не помню, чтобы где-то пел и танцевал. Музыкальные проекты интересны, но дело не в жанре, а в качестве сценария, потенциале режиссеров и роли.

Вы лихо пускаетесь в эксперименты с внешностью: для «Содержанок» «поправились» на миллион кило методом толстинок, для «Соловья против Муромца» подсушили тело…

Да, мне это интересно, прикольно.

Физическая форма в «Соловье» прямо роскошная. Остаетесь в ней?

Да. Потому что тело – храм. А для храма требуются спорт, еда и сон.

И отсутствие страданий, я усвоила.

Заглавное фото: Анастасия Климачева

Никита Ефремов: «Надоели беспросветные страдания»

«Крутая перемена»

трейлер сериала

О математике, судьбе и первых учителях

О страданиях и книгах – светлых и темных

Об искусственном интеллекте и смерти

О психологии, комплексах и бесах

«Между нами химия»

трейлер сериала

о Николае II, Кончаловском и здоровых людях

Никита Ефремов в роли Николая II

О западном кино и не только

Читайте также:

Форма успешно отправлена