В спектакле «Сережа»
фото: Екатерина Цветкова/МХТ им. А.П. Чехова
Мария, как относитесь к призам и наградам? И что для вас значит именно эта награда?
Я радуюсь как ребенок. Это приятно. Но в то же время понимаю, что вокруг много талантливых людей и актеров, благодаря которым я и могу что-то сыграть, выразить. Самое важное для меня – оказаться в команде людей, близких по духу.
Конкретно эта награда для меня невероятно ценна, потому что она от тех, кто, собственно, и создает чудо кино. Актеры на поверхности, а сколько цехов делают кино, сколько труда…
Какова роль кастинг-директоров в вашей жизни?
Пользуясь поводом, хочу поблагодарить первого в моей жизни кастинг-директора Инну Израилевну Штеренгарц. Она первая отметила меня и болела за меня, убедила Фёдора Бондарчука, что нужно брать меня в фильм «Сталинград». Впоследствии она стала моим другом.
В сериале «Плевако»
кадр из проекта
Во многих ваших ролях мы видим образ странновато-нелепой трогательной женщины. Вы привносите в эти характеры собственную органику или в жизни вы приземленный человек, хорошо ориентирующийся в реальности?
На самом деле, я думаю, мало кто ориентируется в реальности хорошо. Вот вы спрашиваете, ориентируюсь ли я в реальности. Наблюдая за людьми, я замечаю, что у каждого своя реальность, это выбор каждого… Мне интересны судьбы и характеры, юмор и трагичность, сплетенные в каждой биографии человека. Мне интересно разнообразие жизни.
Вы не в первый раз играете эпоху конца XIX – начала ХХ века, и вам она идет. Как охарактеризуете это время? Комфортно ли вам в нем? Психологически? Физически – наряды, корсеты, шляпки, осанка?
Спасибо за комплимент! Мне там очень хорошо, будто я знаю про ту эпоху чуть ли не больше, чем про сегодняшнюю. Корсеты – это трудно, но интересно, ведь это машина времени, о которой я мечтала в детстве. Мне очень жаль, что мы утратили детальность того времени. В ней много красоты и неторопливости, а значит, проникновения в жизнь.
У вас есть свое отношение к образу сестры Плевако? Что она за персонаж? Реальный ли?
Отец адвоката Плевако – надворный советник Василий Иванович, мать – Екатерина Степанова. Родители, отчасти из сословных и светских соображений, не состояли в официальном церковном браке, поэтому двое их детей, Федор и Дормидонт, считались незаконнорожденными. Всего в семье было четверо детей, но двое умерли младенцами.
Так что сестры в реальности не было! Этот образ написала режиссер Анна Матисон. Она говорила, что пишет, думая обо мне. Это дорогого стоит! Значит, мы вдохновляем друг друга. Для меня это очень важно, и я искренне полюбила Аню Матисон и Сергея Безрукова! Это невероятно талантливые люди, у которых можно многому научиться и расти рядом с ними.
В сериале «Шаляпин»
кадр из проекта
А были ли вы свидетелем съемок уже ставшего культовым танца Сергея Безрукова в сериале «Плевако» и что можете сказать?
Когда увидела, как Сергей танцует, я была восхищена! Это было неожиданно, и смело, и наполнено жизнью. Это выражение неординарности великого адвоката, очень точный образ.
Я заметила, что жизнь способны менять именно те, кто имеет свободу мышления, кто способен быть в творчестве, чувствовать жизнь, видеть ее, задаваться неудобными вопросами; все это и есть танец. Сергей помог нам, зрителям, через свой талант, мастерство понять, кто такой Плевако.
Как вы считаете, ему трудно ли было играть исторического персонажа? Где граница ответственности?
Исторические личности – это подарок, потому что это диалог с ними, а значит, возможность учиться у них, напитаться и узнать ответы на свои тревожащие вопросы. Мне, например, очень важно общаться с людьми, которые умнее и талантливее меня, живые они или нет. Почти всегда это уникальные, выдающиеся люди. Поэтому они и исторические личности – время их отсеяло! Проявленность нашего таланта, нашей любви – это труд, и это дает нам смысл, делает бесстрашными и позволяет не бояться смерти.
Важна ли роль адвокатов в обществе? Приходилось ли убеждаться в этом лично?
Конечно важна. К сожалению, сегодня такое ощущение, что в судах все изначально понятно. А в то время люди ходили в суд как в театр, потому что никто не знал, чем это кончится. Был важен сам процесс. И решение суда зависело от таланта адвоката. Люди шли туда, чтобы разочароваться в своих суждениях или чтобы узнать больше, чем они понимают и думают о ситуации. О судебных процессах писали в газетах, и все это читали. Ждали развязки и понимали, как непредсказуема и контрапунктна жизнь. Это напоминает нам про «не суди», ведь ты можешь просто многого не знать.
В сериале «Волшебный участок»
кадр со съемочной площадки
Как вы считаете, физический недуг помог вашей героине Юлии Плевако стать суфражисткой? Или такова была ее суть? Что думаете о первых феминистках вообще?
У Бога на всех свои планы, нам остается угадать их, угадать свой путь и талант. Любое лишение несет за собой дар и новый путь. Конечно все не случайно, все имеет истоки… Эта роль и судьба очень точно продуманы режиссером, но я уверена, что похожие судьбы были в реальности. Ее недуг как бы сосредоточил ее на предназначении: суфражистка – активистка движения за политическое равноправие женщин, в частности, за право выбирать и быть избранными. Я считаю, что иметь принципы, тем более такие, – это замечательно, это очищает от предрассудков, помогает стать человечеству богаче. Верю, что путь к счастью и гармонии лежит в уважении друг друга, а уважение – это важная составляющая любви.
В реальной жизни вы не похожи на человека, который станет бороться за свои права. Или это обманчивое впечатление?
Интересно, почему вы так решили, мне искренне интересно. Бороться за свои права можно и в каждодневном быту. Бороться – не всегда значит впрямую агрессировать. Борьба может заключаться в выборе своих действий, в сообщении другим своих чувств и желаний. Быть участником правовой компании, может, и я могла бы… если бы жизнь меня привела туда.
фото: Pavel Kashaev/Global Look Press
Вы перекрашивались в рыжий, чтобы выйти из образа Иолы, жены Шаляпина. А как еще выходите из образов, легко ли? Или персонажи подселяются в вас?
Я перекрасилась, чтобы отдалиться от своего сложившегося образа, не от Иолы. Отсоединяться от персонажа – это часть профессии.
Я всегда понимаю зазор меж нами. Это игра. Пусть подробная, с глубоким погружением – как в детстве, серьезная, но все же это образ, характер, которому даю жизнь именно я, Маша! Без меня никак. Потеряв себя в игре совсем, я потеряю веру и живость.
Заглавное фото: пресс-служба Премии Гильдии кастинг-директоров