Впрочем, и во внеконкурсном документальном фильме Веры Водынски «Никита Михалков. Метод» режиссер предстает молодым и полным энергии. Картина рассказывает о том, как мастер работает с актерами в театре. Ритуалы перед выходом на сцену, когда все, сцепившись, стоят в замкнутом кругу, разбор роли по «косточкам», советы не бояться языка тела, ведь поворот головы и незавершенный жест рукой могут сказать о состоянии больше, чем слова. Вера Водынски перемежает снятое на репетициях с кадрами фильмов Михалкова, где как раз видно, как работает на языке тела Марчелло Мастроянни в «Очах черных»; где поворот головы и неуверенный взмах руки Елены Соловей в «Рабе любви» выдает ее влюбленность в героя Нахапетова; где нервное постукивание пальцами по стакану Ингеборге Дапкунайте в «Утомленных солнцем» говорит о ее паническом состоянии, вызванном приездом Мити. «Ты можешь положением тела усугубить паузу», – сообщает своим актерам Михалков, и мы видим, как они меняют прямо на наших глазах настроение сцены в спектакле «Темные аллеи», поставленном по произведениям Бунина и Чехова. Синее пространство разрезается алой юбкой героини, взмахи ладоней, соприкосновение тел – остальное зритель непременно додумает сам.
Никита Михалков и оператор Любовь Князева
фото: пресс-служба «Горький fest»
Свои теории Михалков излагает отнюдь не благостно: в кадре он и раздраженный, и матерящийся, он требует от актера показать состояние «обосравшегося ребенка», доводя его почти до отчаяния. А потом обнимает, успокаивает. Режиссер считает, что самая маленькая деталь способна выстроить роль, и приводит пример с Юрием Богатыревым, которого снимал в «Неоконченной пьесе для механического пианино»: герой актера был «звонким дураком», много и пафосно говорящим, и огромному Богатыреву все не удавалось попасть в образ. И он, носивший обувь 46-го размера, придумал заказать ботинки 48-го: «Я буду поджимать в них пальцы ног и ходить». Походка – неустойчивая, плоскостопая, родила образ.
Вы прячетесь за рисунок, а не рождаете его, – упрекает своих учеников Михалков, и начинается самое интересное: он показывает, как нужно.
Оксана Михеева, Никита Михалков и Михаил Пореченков
фото: пресс-служба «Горький fest»
Про разбитые чашки и якутских шаманов
Документальная лента «Хрупкое» режиссера Максима Аньшина рассказывает о том, как на фарфоровый завод в Сыреете приходит команда реформаторов. Картина получилась довольно острой социальной драмой с харизматичными героями и конфликтом, но с небольшой пробуксовкой сюжета.
Старое советское предприятие, выпускающее расписные чашки, изразцы, статуэтки, пребывает в страшном состоянии. Разруха, архаика. Молодой герой со смехом рассказывает, что каждый раз прощается с жизнью, когда спускается по лестнице: она держится на соплях. И тут приходят новые люди, выглядящие и говорящие как все креативщики, и начинают наводить свои порядки. Возникает абсолютный дисконнект. Симпатии зрителей – на стороне старожилов фабрики, ведь то, что предлагают авторы новых инициатив, выглядит диковато: чашки в стиле конструктивизма? Разве это красиво? Фильм – многослойный пирог, он и об извечном нашем нежелании меняться и развиваться, о том, как, держась за традиции, мы порой пренебрегаем прогрессом. Однако и энтузиастов с завиральными идеями автор высмеивает, ибо ломать – не строить. В судьбе фарфорового завода отражается судьба страны, но где найти способ, примиряющий традиции с реформами, автор, как и мы, не знает.
«Хрупкое»
кадр из фильма
«Племя падших» режиссера Эр Санаа Ох-Хотор (Никанора Федорова) – то, что принято называть понятием «типичное якутское кино»: мрачно, жестоко и про шаманов. Это 50-минутная картина о постапокалипсисе с обещанным продолжением. В образной форме показывается, как на протяжении времен истребляли людей, несущих свет и чудеса. Теперь остался только один мальчик, который должен открыть в себе силу великого шамана. Метафоры абсолютно прозрачные и апеллирующие к ветхозаветным преданиям о предстоящем рождении мессии, который спасет людей, и об «избиении младенцев». Ироды найдутся в любом этносе, в любые времена, как бы говорит нам режиссер, и показывает банду цепных псов тоталитарной власти в одежде немецких фашистов времен Второй мировой войны, но с якутскими лицами. Список убитых шаманов в финале фильма повергает в шок, но режиссерские приемы и сама идея не поражают новизной. Однако если в мировой практике принято традиционно награждать иранское кино, то в российской любят отмечать все якутское. Вангуем: «Племя павших» без приза не уедет.
«Племя падших»
кадр из фильма
В джазе не только девушки
Традиционно в рамках фестиваля проводится благотворительный вечер в пользу Фонда Константина Хабенского. Каждый раз формат аукциона разный; в прошлом году, например, выставлялись спортивная форма Александра Овечкина и мозаичные картины. Почти все лоты скупил добрый Андрей Золотарёв, а в этом году он стал ведущим вечера. Лоты были разные – от комплекта духов (за них бился Михаил Пореченков, но уступил даме) до пребывания на съемочной площадке с возможностью сфотографироваться со звездами (лот Золотарёва, его же и проект) и шанса пройти по звездной дорожке с объявлением имени на церемонии закрытия фестиваля. Самой увлекательной оказалась идея «заказать» звезду: кто-то вносил взнос, и артист обязан был спеть в караоке песню, если не хотел выходить на сцену – перебивал ставку. В итоге вечер превратился в импровизированный концерт, где пели Ольга Сутулова, Оксана Михеева, Олег Гаас, Юрий Коробейников и, конечно, известная своим ярким англоязычным вокалом Полина Лазарева. Президент фестиваля Михаил Пореченков выбрал «партию» Винни Пуха и зачитал ее на манер рэпа. А Наталья Гнеушева, директор кастинг-агентства, не только заплатила 300 тыс. рублей, чтобы не петь, но еще и спела в придачу.
Андрей Золотарёв, Михаил Пореченков и Оксана Михеева
фото: пресс-служба «Горький fest»
Михаил Пореченков и Оксана Михеева
фото: пресс-служба «Горький fest»
Ольга Сутулова
фото: пресс-служба «Горький fest»
Олег Гаас и Юрий Коробейников
фото: пресс-служба «Горький fest»
Заглавное фото: Оксана Михеева, Никита Михалков и Михаил Пореченков, пресс-служба «Горький fest»