«Разочарованные»
трейлер сериала
Денис, правильно понимаю, что ты сейчас себя больше позиционируешь как режиссер и сценарист, чем как критик?
Как проходил этот процесс самоопределения? Ты снимаешь с 2017 года. Я знаю о тебе как о режиссере с 2021-го, когда ты привозил фильм «Скрытый космос» на «Кинотавр». Но, по-честному, громко заговорили все о тебе как о режиссере только сейчас, после выхода «Разочарованных».
Мне кажется, это логичная ступень после кинокритики, по крайней мере для меня. Не всем такой шаг нужен, не все к нему готовы, но суммарно в мире, наверное, человек сто таких же, кто из критиков пришел в режиссуру. Это в первую очередь Франсуа Трюффо, Пол Шредер, Оливье Ассайас. И, кстати, режиссер, который сейчас в Каннах выиграл приз за лучшую режиссуру, Клебер Мендонса Фильо за фильм «Секретный агент», тоже киновед, бразильский кинокритик, который стал режиссером.
Поиск денег – это поиск человека
Я всегда знал, что буду режиссером, с 5 лет. Но лет с 15 меня сильно завлекла кинокритика. Много читал «Афишу», в 11-м классе покупал журнал «Тайм-аут», и это так странно, когда ты, школьник, читаешь статью, перед тобой имя и фамилия человека, которого ты не знаешь, но тебе нравятся его тексты, и ты его как-то визуализируешь. А потом проходит время – и вы знакомитесь и начинаете приятельствовать.
Для молодого человека, выбирающего путь, остановиться на кинокритике логичнее, потому что хочется зарабатывать, пусть и минимальные деньги. А в режиссуре сложно быстро выйти на заработок. Свой первый короткий метр я снял на все деньги, которые у меня были и которые я зарабатывал в том числе благодаря работе в дубляже. Вложил все, что у меня было. В итоге в 2017 году пришлось идти в таксисты, потому что мне не на что было жить. Но потом стал искать инвесторов на короткий метр, находил тех, кому были интересны те или иные темы. И понял, что поиск денег – это скорее поиск человека.
К теме денег мы еще вернемся. Но сейчас вопрос больше про чувства: вышли все серии «Разочарованных». Что чувствуешь по этому поводу? Не разочаровали отзывы, рейтинги? Готов выслушивать оценки коллег по кинокритическому цеху о своем творчестве?
Ой, классно я себя чувствую. Во-первых, рад, что это произошло летом. Сначала мы думали, что это будет какая-то дата вроде 14 февраля, но у Okko был «Аутсорс», большое событие с большим шлейфом. В итоге мне наша дата кажется удачной. А во-вторых, все, что хотел и мог сделать в рамках бюджета и сценария, я сделал. Сценарий переписывал, я его облагородил. Поэтому доволен. Про рецензии не могу сказать что гуглил, но мне прислали отзывы с торрентов, а я обожаю их читать, это просто кладезь. Любимый отзыв: «Вот опять они снимают про проституцию, про алкоголь и про неврозы».
Без кинокритики невозможен процесс киноиндустрии. Только обидно, как кинокритика обходится с короткими метрами. Вот ты показал фильм на фестивале и не знаешь, что про него думают, потому что это короткий метр: его и зрители-то не увидят в массе, и критики не все напишут. На фестивале в Ханты-Мансийске в этом году я получил приз, у меня было какое-то странное ощущение от того, что я вроде с призом, но вообще не знаю, понравился людям фильм или нет.
«Мужчина, который мне нравится»
трейлер короткометражного фильма
Раз ты затронул тему зрителя, кого ты видишь своей аудиторией, учитывая, что твои короткие метры и твои сериалы («Кристина от А до Я», «Разочарованные») – это совершенно разные продукты. Короткие метры – эстетские, сериалы – глянцевые.
Это две совершенно разные аудитории, да. Я знаю, что мои короткие метры смотрит синефильская аудитория. Мой последний фильм «Мужчина, который мне нравится», как уже говорил, победил в Ханты-Мансийске, успешно прошел на фестивале в Аргентине, где был в одном конкурсе с короткими метрами участников Роттердама и Берлина, его туда отобрал очень классный аргентинский кинокритик. То есть я знаю, что у этих фильмов есть свой круг людей, которые интересуются тем же, чем я. А что касается сериалов, ну это просто мир коммерческого кино, и мне он нравится, он существует параллельно. Я не делю на качественное и некачественное, я делю на авторское и коммерческое. И, конечно, говоря об аудитории, мне важно, чтобы «Разочарованные» были понятны каждому зрителю и зрительнице, потому что в сериале затронуты общечеловеческие проблемы.
А сам ты зритель своих проектов?
Да, конечно. Абсолютно. Я бы не стал снимать «Разочарованных», если бы не хотел их посмотреть. Мне много предлагают снимать, и я от всего отказываюсь, потому что понимаю, что не хочу это смотреть. Если я не хочу это смотреть, тем более не захочу проводить на площадке 30 смен, снимать про войну 1812 года среди искусственного снега в тулупе. Я и за «Разочарованных» не взялся бы, если бы мне не дали их переписать. Переписал процентов 40, наверное. Изначально сценарий был мизогиннее, что меня удивило, потому что его писали две девушки. А обычно истории приходят ко мне как напасть. Я просто начинаю писать – и все отменяю, сижу и пишу, пока есть вдохновение.
Легко и без зауми
Тем не менее почему тебя привлек не очень мужской жанр? «Разочарованные» – это же лав-стори. Почему не фантастика и не боевик, как у кинокритика Макса Шишкина, например, в «Последнем ронине»?
Я люблю легкий жанр, мне его не хватает. У нас очень мало таких сериалов. Я вот люблю смотреть «Личную жизнь» с Анной Кендрик, например, но там всего два сезона. В Америке много таких легких сериалов на вечер, когда есть город, есть герои, когда просто красивые люди идут по красивому городу, сидят в кафе, общаются. И важно, что в них нет вот этого взгляда сверху, как на муравьев, желания подсмотреть, как в «Содержанках», когда нам предлагают портреты богатых – неприятные, ужасные. Хочется быть с героями наравне, а вот этого «наравне» у нас мало. Это первая часть ответа. А вторая – я много бываю в Европе. В Париже бываю часто на Неделе моды. И понимаю, что мне эта гламурная жизнь, хотя я не являюсь ее частью, просто нравится. Визуальный шик, весь этот поп-культурный срез, они мне близки. Я рос на голливудских фильмах с мечтой увидеть Нью-Йорк, Таймс-сквер. Когда читал «Разочарованных», понимал, что там есть все, что визуально мне хотелось бы воплотить. Это и город, и вечеринки, и девочки в ярких нарядах. Я считаю, что у нас, конечно, визуальный сериал.
«Кристина от А до Я»
трейлер сериала
То есть, когда в рецензиях пишут, что ты снял «Секс в большом городе» по-русски или «Эмили в Париже», тебе ок?
Мне ок, хотя, конечно, это очень жирные сравнения, грубые, и они не имеют отношения к реальности. Потому что, если бы мы хотели снимать «Эмили в Париже» или «Секс в большом городе» по-русски, мы сделали бы это по-другому. А «Разочарованные» – это даже не референс, а как на платформе – система рекомендаций: если вам понравился этот сериал, посмотрите еще и вот этот. При этом не думаю, что у нас есть какой-то настоящий референс. Более того, мне кажется, что «Разочарованные» отличаются от всего, что у нас есть. Не потому что я сделал этот сериал и не потому что он мне нравится, а, как я уже говорил, визуально.
Но ты же понимаешь, что это не про подумать? Или ты видишь свой сериал чем-то большим?
Жанр драмеди, где из веселого возникает грустное, позволяет создавать ощущение гипертрофированной реальности. Как в итальянских или французских комедиях 70-х. Помнишь фильм с Марчелло Мастроянни и Софи Лорен «Вчера, сегодня, завтра», где героиня каждый раз рожает ребенка, чтобы ее не посадили в тюрьму? Ну это же абсолютно комедия положений, хотя и с драматической составляющей. И в отношении «Разочарованных» у меня было понимание, что это должно быть легко, без зауми, но при этом чтобы были вложены какие-то мысли. Мне было, например, принципиально важно, чтобы героиня Лизы Шакиры читала Эриха Фромма и цитировала его и чтобы интеллектуализация вязалась с чем-то максимально простым.
Софья Гершевич, Елизавета Шакира и Эрика Булатая
кадр из сериала «Разочарованные»
Про козлов, ослов и другие архетипы
Поскольку мы выяснили, что сценарий изначально не твой, тем интереснее спросить, как ты сам объяснил себе, зачем нужна игра в такие жесткие архетипы: героинь зовут Вера, Надежда и Любовь. Они же типажи, а не живые девушки.
Я понимаю, что это жанр, но мне не хватало, чтобы каждый из этих образов дал хоть какую-то слабину. Слишком жесткая конструкция сценария, как мне показалось.
Если у нас будет второй сезон, который, надеюсь, буду писать уже сам, и у меня будут соавторы, я вообще по-другому все построю. Мне не хватало одной генеральной большой сюжетной линии, которая привнесла бы какой-то дополнительный оттенок. Чтобы это не было прямо сериалом про отношения, про постель, а чтобы в этом было больше бытовой реальности в том числе. Например, для второго сезона я бы хотел, чтобы героиня Лизы Шакиры переехала в очередную квартиру и делала ремонт. Она ходила бы в магазин, выбирала себе плитку или краску… Архетипичные героини к концу сезона проходят становление, становятся многограннее. И мне кажется, в этом и есть интерес – уходить дальше в реальность, чтобы они, по сути, взрослели на экране, но в жанре.
А я как раз хотела спросить, интересна ли тебе реальная жизнь. Потому что для меня «Разочарованные» сейчас – это сказка. Да и у многих вопросы: на что эти девушки живут и чем они реально занимаются кроме того, что гуляют, пьют, обсуждают любовников, снова пьют...
Денис Виленкин
кадр со съемочной площадки сериала «Разочарованные»
У меня есть еще одно наблюдение, связанное с поездками на региональные кинофестивали и Креативную неделю. Зрители в регионах негодуют, что им все время показывают «зажравшуюся Москву», а не ту жизнь, которую проживают они сами. Понятно, что и в Ханты-Мансийске девушки страдают от того, что встречают не тех парней, но сложно представить, что обсуждают и проживают свои проблемы они так же, как твои героини. Поэтому легко понять феномен популярности «Подслушано в Рыбинске»: наконец-то история не о том, как классно жить в Москве.
Я показываю ту жизнь, которую знаю. Да, не по себе, но, когда вращаешься в подобных кругах, невольно становишься свидетелем таких историй. Так что у меня претензии к московским глянцевым сериалам нет. У меня есть претензии к 90-м, я уже не могу смотреть сериалы про это время. А глянцевые картинки были всегда.
Я вырос на «Моей прекрасной няне», был счастлив смотреть его, а это ведь сериал про супербогатую семью и няню, которая дивится на позолоту и винтажные вазы. Мне кажется, гламур всегда был частью российской, даже не московской культуры, и это нормально.
Тебе 30, твоим героиням тоже. Можешь ли ты сказать, что проблемы, которые ты показываешь, это и твои тоже? Или важно, что это сериал именно про девочек?
Ты сам сыграл одного из персонажей, Платона, одного из любовников героини Лизы Шакиры. Чтобы что?
Чтобы показать мужчину, который придумал себе образ для того, чтобы как-то себя вести с Верой: притворяясь несуществующим персонажем, он хамит ей, а себя подавляет, пытаясь казаться круче. А за всем этим стоит уязвленное мужское эго: он понимал, что меньше нее зарабатывает, что не так популярен, стесняется этого. Мне нравится постер, который мы выпустили к выходу финальных серий: там девочки катаются на карусели из козлов и ослов, и это отражает идею сериала, в котором все мужчины проигрывают этим девушкам.
Неожиданная фемоптика для мужчины-режиссера.
Честно говоря, не поклонник деления кино на женское и мужское. Я за равноправное количество фильмов, снимаемых женщинами и мужчинами. Вот это очень важно. И темы в кино не распределяются по полам. Сценарий писали девушки, исходя из своего опыта, его понимания, своего бэкграунда. Пришел я и привнес еще своего видения, жизненного опыта, наблюдений. Продюсеры у меня тоже девушки, художник Саша Фатина, плюс сами актрисы, главные героини, которым действительно отозвались эти персонажи, потому что каждая из них понимала, с чем они входят и с какой наполненностью выходят.
«Разочарованные»
постер сериала
«Про это»
Признайся, пользуясь служебным положением, ты специально придумал себе эротическую сцену с красавицей Шакирой? А потом еще заставил похвалить своего персонажа перед подругами?
Мы заранее проговаривали, как будет снята та или иная сцена, и действительно работали в рамках какой-то придумки, потому что не хотелось ничего резать. Хотелось, чтобы это было какое-то пластическое решение, которое выглядит в кадре откровенно, но при этом не дает чувства грязи.
Самое страшное – это когда секс некрасиво снят. Я хотел, чтобы он был красивым, интересным, привлекательным, неожиданным – в рамках того, что можно показывать. С актрисами мы все обговаривали, это часть актерской профессии. Себя я уговаривал, что вот у нас такой сериал, которому эти сцены нужны…
Режиссер, актер, сценарист, монтажер… Ты еще и в музыке хорошо разбираешься, не исключено, что можешь сам себе саунд-продюсером выступать.
Когда твой герой голым курит на балконе, на съемках была накладка или ты только кустом прикрывался?
Конечно, я стоял за кустом, по кадру было выверено все до миллиметра. И накладка была, но такая минимальная, похожая на ракушечку. То есть люди, которые живут в доме напротив, они, конечно, были в шоке от того, что какая-то жесть происходит на балконе.
Софья Гершевич и Роман Евдокимов
кадр из сериала «Разочарованные»
Настроение – «Бегбедер»
Благодаря твоей работе критиком тебя многие знают как франкофила. Поэтому хочется попросить у тебя лист рекомендаций: что посмотреть, чтобы лучше понять твой визуальный стиль и, может, считать цитаты, которые ты разбросал по сериалу.
Я вообще не режиссер оммажей. Но у меня есть стилистические предпочтения. С точки зрения визуального языка это какой-то мой мир, в котором есть вкрапления моей личности: французская техномузыка, вообще много французских текстов в музыке, все это было специально написано, у этого мира настроение «немножко Бегбедер». Но это связано не с кино, а с ощущением героев, пространства. Есть один оммаж, когда героиня Сони Гершевич идет на свидание к Роме Евдокимову, долго идет по коридору, а потом садится к нему в гоночную машину, – это фильм «Драйв». Я одел ее как героиню Кристины Хендрикс, когда она в таком же наряде с высокой талией идет по парковке к тачке с деньгами.
Ты сформулировал, в чем особенность работы по заказу для крупной платформы?
В коротких метрах у тебя меньше всего: продакшена, группы. И снимается все немножечко на каких-то компромиссах там, где их могло бы не быть, если бы это было большим производством. Но это не делает съемки менее интересными, а кино хуже. Я сейчас за крошечные деньги снял в Париже короткий метр. В главной роли Соня Гершевич, которая играет Любу в «Разочарованных». Мой друг Володя Маслов – продюсер этого фильма. Всего работали пять человек: актрисы, оператор, звукорежиссер и я. Сняли за несколько тысяч евро, но фильм выглядит как дорогое кино. Поэтому совершенно не важно, что происходит за кадром, главное, что происходит в кадре и как это потом воспринимается зрителем.
На производстве «Разочарованных» у нас была полноценная группа: это креативные продюсеры от Mars Media Саша Рябова, Кристина Рейльян, Вика Локтева-Добрынина и Василий Балашов. И вот этой творческой командой мы принимали решения. Я презентовал свое видение, выдвигал предложения, а они мне делали раскладки с точки зрения бюджета. И это была игра в одной команде. Я, честно говоря, даже не ожидал, что так может быть. Так же было на постпродакшене. Знаю, что коллегам приходится сталкиваться с перемонтажом. В «Разочарованных» каждая склейка – как было запланировано мной. Мы позвали Настю Марчукову, которая монтировала, например, фильмы Анны Меликян. В итоге работали в тандеме. Это очень недооцениваемая профессия – режиссер-монтажер.
Денис Виленкин
фото: личный архив
Про семью
Я прочитала твое интервью на «Кинопоиске». И первая мысль: ты не из простой семьи. Наверное, неправильно назвать тебя непо-бейби, но все же есть ощущение, что твое окружение предполагало, что ты выберешь творческую профессию и будешь, мягко говоря, далек от бытовых проблем. Насколько это так?
Я родился в Москве, но всю жизнь провел в одинцовских школах, в обычных гимназиях. У меня не было никаких преимуществ.
Я был толстым мальчиком, который смотрел дома кино, а после уроков пил «Балтику Кулер», чтобы быть круче и чтобы со мной дружили. Единственное, что отличалось от жизни моих одноклассников, что иногда меня вывозили после уроков или во время на озвучку. Мама за мной заезжала: «Денис, мы едем на “Мосфильм”». И я такой: «Ура! Надо озвучивать кино».
В остальном я сам поступал в институт, работал с ранних лет, моего отца не стало, когда мне не было двух лет, потому все, что у меня есть, строю сам. Да, мама служила в «Сатириконе», но это влияние было скорее ментальным, культурное развитие, стремление к образованию. Но я ни разу в жизни связями не пользовался.
При этом твои проекты отличаются обилием звезд: Епифанцев, Слю, Янковский, Ендальцев, Чиповская, Васильева, Гилев, Месхи…
Абсолютная случайность. Могу рассказать про каждый фильм. Епифанцеву я просто написал в соцсеть – он согласился. В «Сплендоре» Ваня Янковский попал тоже после моего обращения в его соцсеть. Я написал: «Иван, здравствуйте, меня зовут Денис, я кинокритик». Через две недели мы встретились и сидели три часа в кафе на Покровке, разговаривали о кино, и я понял, что это мой друг. Мы дружим с тех пор почти семь лет. Это только потом выяснилось, что отец Вани учился с моей мамой на одном курсе, а мой отец дружил с его дедом. Мы этого не знали до того, как не нашли общие фотки. Это случайность. С Чиповской было так: я брал у нее интервью на фестивале «Окно в Европу». У меня был ее телефон, чтобы согласовать это интервью, и я написал, что хочу ее в фильме снять. У нас очень классные актеры, которые реально откликаются на хорошие идеи. Просто не многие молодые режиссеры этим пользуются. А я пишу сразу, без дураков: «Вы готовы?» Если нет, то нет. Если да, то да. А вообще, я прошел и через огромное количество отказов. И полного метра-то у меня нет до сих пор, потому что это все в работе, в поиске финансирования.
«Сплендоре»
трейлер фильма
Кстати. Режиссеры кажутся витающими в облаках людьми. Как ты осуществляеешь нужные коммуникации с платформами, продакшенами, как ищешь деньги?
Я не витаю в облаках. У меня совершенно нормально сосуществуют рациональное мышление и творческое начало. Ты, конечно, можешь быть Романом Михайловым, кататься по Индии и шанти-шанти. Но он такой один и, наверное, счастлив. Я не такой. Я делю искусство и необходимость для этого искусства что-то делать, чтобы оно случилось. У меня прекрасная агент Даша Бергер, я состою в агентстве A Talent вместе с другими режиссерами – с Петей Бусловым и Сашей Войтинским. Понятно, что, когда я снимал первый короткий метр, делал все сам, а потом всегда были какие-то группы, исполнительные продюсеры и так далее.
«Я ковбой»
До того как окончательно стать режиссером, ты работал креативным редактором на Srsly. Сейчас часть той команды делает DОС.ru. Что тебе дал этот опыт и как оцениваешь кейс тогдашнего гендиректора Srsly Алексея Федорко, который снял за это время ужастик с Артемием Лебедевым «Мора»?
Я благодарен Srsly, я был у истока, был тем, кто делал сайт. Я там проработал пять лет, это огромный срок. Он мне дал очень многое. Ну и я написал там 300 текстов. Причем не просто каких-то новостей, а именно текстов. Так что это большая часть моей жизни. Я рад, что Srsly живет. А по поводу Леши могу тоже только реверанс в его сторону сделать. Хоррор с Темой Лебедевым – это круто, это забавно, и я с удовольствием посмотрю.
А среди твоих потенциальных жанров хоррор вообще есть, кстати?
У меня есть триллер, который я написал пять лет назад под Ваню Янковского, и мы сейчас с Володей Масловым активно занимаемся его реализацией. Но, наверное, я бы не стал снимать фантастическое кино или фэнтези, потому что мне просто это неинтересно, я почти не смотрю такое, а вот триллеры и боевики – это мое, без внедрения фантастических элементов. Обожаю Майкла Бэя, его «Скорую», когда мужики, ограбление, оружие, гонки.
«Мора»
кадр со съемочной площадки
А как обстоят дела с озвучкой? Работаешь «голосом» сейчас?
Володя Рыбальченко зовет часто в какие-то маленькие эпизоды. Соглашаюсь ради интереса и практики. Мне безумно нравится. Просто приходишь, тебе говорят: «Ты ковбой, зовут вот так». И я работаю.
Как критик и режиссер ты считаешь, что зритель должен подтянуться до твоего уровня? Что твоя работа в том числе образовательная, просветительская?
Мне кажется, это очень опасная формулировка. Я не занимаюсь проповедью, кинообразованием людей. Я думаю, меня читают и смотрят те, кому близко то, что я делаю, и понимают кино так, как я его понимаю. Но если зрители понимают мое кино по-другому, то это не хуже. Всегда приятно, если ты можешь на кого-то повлиять фильмом, помочь, дать какие-то ответы или идеи.
Заглавное фото: личный архив Дениса Виленкина